Читаем без скачивания Изгнанники Эвитана [Дилогия] - Ольга Ружникова

Но пока Леону слишком рано в Светлый Ирий! Вопреки Ревинтерам и Тенмару — он будет счастлив. Хоть один из Таррентов должен получить участь лучшую, чем прочие!..

На прибывший вскоре кортеж юноша внимания не обратил. Почти. Всадники — явно южане. А главное — с ними карета с гербами. А в ней — благородная дама со служанкой.

Этих можно не бояться. Такие явно не от Всеслава Словеонского.

Больше никто с вечера не заявился. Может, действительно — опасности нет? Просто Карлотта отравит любую радость. И заставит сомневаться даже в святости Агнцев и Голубей Творца. Не зря же эта змея родом из Тенмара! И в родстве с сыном Дракона, пусть и дальнем.

В эту ночь даже удалось задремать. Без снов. Зависнуть в сером, вязком мареве…

Проснулся лорд Таррент еще до рассвета. Резко — выброшенной из реки рыбиной. А цокот копыт на улице заставил измученное сердце сжаться в дрожащий комок.

Предчувствие не обмануло. Солдаты! На сей раз — даже не в штатском. И судя по гомону голосов — их однозначно больше, чем лиарцев.

Неприветливое утро пытается вступить в свои права. Вяло и неуверенно. Сонно.

А чужая солдатня топочет внизу. Громко и нагло.

Леон приказал одному из своих осторожно проследить за чужаками. Только сначала переодеться в простой темный плащ. Без родовых знаков сеньора.

Опостылевшая комната полумраком напоминает гробницу. Живот подводит от голода. А завтрак (возможно, последний!) — недоступен. Потому что для этого нужно вызвать слугу.

Остается сидеть здесь и молча смотреть на заряженный пистолет. Опять.

Прыгать — слишком высоко. Притом внизу — обледенелые камни двора.

… - Я дождусь тебя, Леон. Верь мне…

Изящный голубой веер в тонкой руке, небесное платье. Полные непролившихся слез глаза.

Какие холодные у нее руки, и какая нежная кожа! Как же трудно оторваться от этих хрупких пальчиков! Их хочется целовать и целовать. Бесконечно..

Единственная жизнь Леона не может закончиться вот так. Только не сейчас!

…Тощее — слишком костлявое! — тело. Светлые, но не особо мягкие волосы.

Он подбирал девчонку, похожую на Полину. Но локоны любимой — шелк, а чужой девки — солома.

И тело… Почему аристократки — изящны, а крестьянки — или слишком пышнотелы, или как эта — набор костей? Они даже плачут иначе! Эта, когда ревет, — вечно хлюпает мерзко покрасневшим носом.

Фальшивка вместо золота, но золото будет тоже!..

Нужно только выжить! Дожить.

Нужно!

Фрэнк явился спустя целую вечность. Завтрак принес с собой.

— Кто они?! — кусок в горло не лезет.

— Из замка Адор. Но… — солдат замялся.

— Что?! — почти заорал Леон.

— Герберт был в Лютене — вместе с вашим отцом. После восстания…

Юноша вздрогнул — что задумал Фрэнк? Спокойные глаза, доброжелательный взгляд. Врет?! Сейчас еще всадит кинжал…

— Одного из них он видел в свите Регентов… — понизил голос солдат. — И, мой лорд, если позволите дать совет… Не знаю, что они здесь ищут, но для нас лучше лишний раз им на глаза не попадаться.

— Позволю! — буркнул лорд Таррент.

Желудок болезненно сжался. Поесть все-таки надо.

Правда, вино — красное. И наверняка — кислое. Но сегодня — сойдет…

Через три часа зловещий отряд убрался. Зачем-то прихватив более малочисленных южан. Зачем?!

Осторожно наблюдая из окна, юноша удивленно заморгал. Никаких женщин северяне не привезли. А у южан, он точно запомнил, — одна дама и одна служанка.

Горничная-то по-прежнему — одна. А вот дамы в карету почему-то уселись две. Когда Леон проморгал вторую?

С чего он вчера умудрился решить, что южане — безопасны?! И кто эти, утренние?

Прав ли Фрэнк? Можно ли ему верить? Если у командира и есть какие-то знаки на одежде — в полутьме их не разглядеть.

А знаков южан Леон не помнил никогда. Тенмарцев еще — более-менее. Всё-таки там родной дядя живет.

Зато Ланцуа, Илладэн, Вальданэ с Ильдани — непролазные дебри. Да и дядю Ива племянник в последний раз видел в раннем детстве…

Дядя Ив!

Наверное, этот страх давно подспудно дремал в голове. А сегодняшние всадники стали последней каплей.

Если Леона ищут — ему нельзя в Лютену. Живым из столицы он уже не выберется! Сущее ребячество — надеяться, что Полина сумеет его спасти… Даже если захочет.

И опять от последней мысли — не отделаться.

Приняв решение, юноша сразу почувствовал себя увереннее. Гибель отсрочивается — теперь есть время обдумать выход из положения. Никто не знает, что лорд Таррент — в Ритэйне. Здесь его не ищут!

Что бы сделал на месте Леона удачливый мерзавец Анри Тенмар? Неизвестно. Его в отцеубийстве никто не обвинял.

И потом — закончить дни как этот негодяй ни одному нормальному человеку не захочется.

Домой возвращаться пока нельзя тоже. Именно там лорда Таррента будут искать в первую очередь.

Потом он, конечно, вернется. Когда всё утрясется. Или выяснится, что тревога была ложной.

Но сейчас нужно где-то укрыться! И не на постоялом дворе — на центральной дороге. В десятке дней пути от Лютены.

Леон чуть не подумал о матери. Увы, она мигом выдаст его — любому, пообещавшему ей свободу. Тому, кто вытащит бесчеловечную мать из аббатства. Ценой жизни сына.

И слишком поздно самому предлагать ей освобождение. Не поверит.

И потом — Карлотту слишком легко перекупить.

Значит — выход лишь один.

Леон слышал, что Ив Кридель не похож на сестру. Решено! Будь что будет. Лорд Таррент едет в гости к дяде.

Совсем необязательно всё ему рассказывать. Что-нибудь придумается по дороге, она — длинная…

Но дядя Ив обязан помочь племяннику! Если не он, то кто? Они ведь родственники! Последнее дело — бросать на произвол судьбы близких!

Глава пятая

С чего Элгэ взяла, что отец Вита — дряхлый старец? Его старшему сыну — двадцать пять. А ему самому нет и пятидесяти.

Кармэн, смеясь, упоминала, что лет пятнадцать назад граф пытался за ней ухаживать… Но, судя по его мрачному, неприветливому лицу, вряд ли он еще об этом помнит.

Впрочем, возможно, герцогиня Илладэн — несправедлива. Это на юге принято говорить о былых увлечениях без боли и обид. А на суровом севере всё иначе.

Убраться бы поскорее с этого «сурового севера»! И впредь о нем не вспоминать. Никогда. Хорошего здесь точно нет ничего.

Первым делом Элгэ обследовала выделенную ей спальню. Еще с вечера.

Комната отделана в темно-серых тонах. Изнутри закрывается на крючок — это хорошо. А вот крючок, а не крюк, — это плохо. Сие чудо кузнецкой работы вышибет любой крепкий мужчина. В одиночку.